кушать подано
нашел старую тетрадь со стихами
даже выкинутая строфа из "Осенний пейджер" доставляет
Ну разве можно спать ложиться в пять утра,
Курить в постели, под диван швырять окурки,
Сдавать анализы наивным докторам,
От пресыщения не допив последней рюмки?
Ну разве можно по-английски говорить
В ночном ларьке, где продают поштучно сигареты
И если начинаешь не того любить,
Ну разве можно вдруг себе признаться в этом?
От боли в почках никому не слышно выть,
Потом горланить песни и глушить в подъезде пиво…
Ну разве можно некрасиво жить, когда так хочется - красиво?
Когда в ресницах свет, а в голове темно,
К губам напротив тянет, словно летом к морю;
Когда сажаешь пьяную герлу в авто
И врешь ей, что запомнил номер.
2000
По осени идут небесными путями,
Текут ожившей перспективой птичьих стай,
Прокладывая колею над головами
В непроходимо сумрачную даль.
Растерянно с земли по странному стеченью,
В котором, все же, вряд ли кто-то виноват,
Бросают в зиму сиротливый взгляд
Дороги, потерявшие свое предназначенье.
2000
Еще тепло – хорошая примета!
Синеет высь прозрачного стекла,
Но фотография огромнейшего лета
В потрепанный альбом уже легла.
Денек пошел неопытен и узок,
Свалился набок ветерок сухой
И мечется непогребенный мусор
Наполовину с желтой шелухой.
Волнуются бродячие собаки,
Давно молчит лазейная доска
В заборе на пустырь, где летом драки,
А нынче спит бездомная тоска…
2000
Я не хочу говорить «до свиданья»,
Особенно почему-то тебе,
Мне нравится слушать твое молчание
И взглядом бродить по твоей спине.
А когда после нескольких стаканов
Ты заговариваешь о жизни,
Я, словно маленькая путана,
К тебе прижимаюсь ближе.
Меня обреченность твоя изматывает,
Мне твоя честность режет глаза,
Но все равно я с губ твоих схватываю
То, что ты еще не сказал.
Твой голос молчит и болит ожиданием,
Прошлое умерло – кто виноват…
Что тебе, право, мое «до свидания»?
Ты не сдавайся, люби, музыкант!
1999
Меня обвинили в вине,
В непринятой стороне,
В готовности уступить
Жалобной просьбе любить.
Мне вынесли приговор:
Стакан, инсулинка, раствор,
Удушье дешевых духов
И надпись в подъезде:
Fuck off!
Осенний пейджер
Грачи присылают на пейджер
Прощальное сообщение,
На линиях и в диспетчерских
Всеобщее перегружение.
Руки в холодных спальнях
Нарушают запретные зоны -
Любовь куда актуальнее
Отопительного сезона.
Клерки столичных банков
Важничают в коридорах,
А дома стерилизуют банки
И закатывают помидоры.
Лезут погреться лучики
В троллейбусные разговоры.
Я по ошибке закручен
В соления с помидорами…
Метры осадков – в память.
Тонны листвы – на заклание,
Снова перевожу себя
В долгий режим ожидания.
даже выкинутая строфа из "Осенний пейджер" доставляет
Ну разве можно спать ложиться в пять утра,
Курить в постели, под диван швырять окурки,
Сдавать анализы наивным докторам,
От пресыщения не допив последней рюмки?
Ну разве можно по-английски говорить
В ночном ларьке, где продают поштучно сигареты
И если начинаешь не того любить,
Ну разве можно вдруг себе признаться в этом?
От боли в почках никому не слышно выть,
Потом горланить песни и глушить в подъезде пиво…
Ну разве можно некрасиво жить, когда так хочется - красиво?
Когда в ресницах свет, а в голове темно,
К губам напротив тянет, словно летом к морю;
Когда сажаешь пьяную герлу в авто
И врешь ей, что запомнил номер.
2000
По осени идут небесными путями,
Текут ожившей перспективой птичьих стай,
Прокладывая колею над головами
В непроходимо сумрачную даль.
Растерянно с земли по странному стеченью,
В котором, все же, вряд ли кто-то виноват,
Бросают в зиму сиротливый взгляд
Дороги, потерявшие свое предназначенье.
2000
Еще тепло – хорошая примета!
Синеет высь прозрачного стекла,
Но фотография огромнейшего лета
В потрепанный альбом уже легла.
Денек пошел неопытен и узок,
Свалился набок ветерок сухой
И мечется непогребенный мусор
Наполовину с желтой шелухой.
Волнуются бродячие собаки,
Давно молчит лазейная доска
В заборе на пустырь, где летом драки,
А нынче спит бездомная тоска…
2000
Я не хочу говорить «до свиданья»,
Особенно почему-то тебе,
Мне нравится слушать твое молчание
И взглядом бродить по твоей спине.
А когда после нескольких стаканов
Ты заговариваешь о жизни,
Я, словно маленькая путана,
К тебе прижимаюсь ближе.
Меня обреченность твоя изматывает,
Мне твоя честность режет глаза,
Но все равно я с губ твоих схватываю
То, что ты еще не сказал.
Твой голос молчит и болит ожиданием,
Прошлое умерло – кто виноват…
Что тебе, право, мое «до свидания»?
Ты не сдавайся, люби, музыкант!
1999
Меня обвинили в вине,
В непринятой стороне,
В готовности уступить
Жалобной просьбе любить.
Мне вынесли приговор:
Стакан, инсулинка, раствор,
Удушье дешевых духов
И надпись в подъезде:
Fuck off!
Осенний пейджер
Грачи присылают на пейджер
Прощальное сообщение,
На линиях и в диспетчерских
Всеобщее перегружение.
Руки в холодных спальнях
Нарушают запретные зоны -
Любовь куда актуальнее
Отопительного сезона.
Клерки столичных банков
Важничают в коридорах,
А дома стерилизуют банки
И закатывают помидоры.
Лезут погреться лучики
В троллейбусные разговоры.
Я по ошибке закручен
В соления с помидорами…
Метры осадков – в память.
Тонны листвы – на заклание,
Снова перевожу себя
В долгий режим ожидания.